Рицпа, дочь Айя, взяла рубище и расстелила его для себя на скале. С начала жатвы и до тех пор, пока с небес на тела не полился дождь, она не позволяла птицам небесным касаться их днем, а диким зверям – ночью.
Рицпа, дочь Айя, взяла мешковину и расстелила её для себя на скале. С начала жатвы и до тех пор, пока с небес на тела не полился дождь, она не позволяла птицам небесным касаться их днём, а диким зверям – ночью.
Рицпа, дочь Айя, взяла мешковину и расстелила её для себя на скале. С начала жатвы и до тех пор, пока с небес на тела не полился дождь, она не позволяла птицам небесным касаться их днём, а диким зверям – ночью.
Рицпа, дочь Айя, взяла мешковину и расстелила её для себя на скале. С начала жатвы и до тех пор, пока с небес на тела не полился дождь, она не позволяла птицам небесным касаться их днём, а диким зверям – ночью.
Рицпа, дочь Айя, взяла покрывало печали и расстелила его на камне. И от начала жатвы до начала дождей Рицпа сидела там день и ночь. Она не позволяла прикасаться к телам ни птицам небесным в дневное время, ни диким зверям в ночное время.
Тогда Рицпа, дочь Айя, взяла вретище и разостлала его себе на той горе [и сидела] от начала жатвы до того времени, пока не полились на них воды Божии с неба, и не допускала касаться их птицам небесным днем и зверям полевым ночью.